Польза порубочных остатков в лесу

А. Авдеев

У многих читателей - специалистов лесных отраслей само название статьи может вызвать удивление и даже недоумение. Действительно, в сознании не только профессионалов, но и людей, в какой-то степени касающихся вопросов лесозаготовок, сложился устойчивый стереотип, что чем меньше остается на лесосеках древесных остатков тем лучше, и наоборот. В справках контрольно-инспекторских органов зачастую такой показатель, как неочистка лесосек, освещается, как наиболее тяжкое нарушение, за которое неминуемо должны следовать суровые санкции. С введением повышенных размеров неустоек за нарушение правил отпуска древесины на корню при условии формально-бюрократического отношения к этой неоднозначной проблеме возможны неоправданные большие материальные издержки для непосредственных производителей работ в лесу.

Прежде всего, следует четко определить предмет дискуссии. В нашем случае речь идет не о той части ликвидной, в том числе деловой древесины, которая в виде явных потерь еще остается на лесосеках - это отдельный аспект лесозаготовок, а об отходах, так называемых порубочных остатках в виде сучьев, ветвей, вершин, деформированных короткомерных стволовых частей деревьев, а также имевшихся до рубки полуразложившихся валежнике и сухостое. Отсутствие четких эколого-экономических критериев оценки различных действий и получаемых результатов приводит к противоречиям между шаблонными приемами и здравым смыслом. Известный лесовод профессор М. М. Орлов писал, что "...Всякая хозяйственная деятельность должна быть: деятельностью целесообразной, основывающейся на принципе бережливости, согласно которому человек стремится к наибольшей пользе с наименьшими затратами". К сожалению, у отдельных руководителей лесохозяйственных служб эти, на первый взгляд азбучные, истины не находят понимания.

"Не рабское бессмысленное исполнение правил начертательных в знаменитейших лесохозяйственных сочинениях составляет достоинство хорошего практического лесохозяина..., а определение всего, что при известных обстоятельствах полезно или бесполезно", - так рассматривал главнейший предмет лесоводства, и, в особенности, лесоуправления, патриарх лесного хозяйства А.Теплоухов. Он же, используя огромный практический опыт, знания, опубликовал в "Лесном журнале" за 1850 год (№№2, 3) статью "О пользе и вреде уборки вершинника, хвороста и другого сора в лесах", которая, к сожалению, мало известна современным специалистам. Изучая эту проблему, ученый обследовал трехлетние лесосеки, где была проведена очистка от древесного хлама и хвороста, и лесосеки, не очищенные от лесного сора. Вывод, который он сделал, заключается в следующем: "Уничтожать сор лесной, значит, уменьшать плодородие лесной почвы, портить леса. Русский лесовод должен радоваться, что в наших лесах не убирается лесной сор, как в Германии, где испорчено много лесов вынужденною очисткою их от сора, и где даже все листья и иглы, весь тук, покрывающий землю, крестьяне сгребают лопатами и граблями, обнажая все корешки деревьев, и отвозят на скотные дворы на подстилки, или употребляют для составления компоста на удобрение полей". Теплоухов считал, что очищение лесов от древесного сора нужно производить лишь на просеках и противопожарных разрывах, на местах складирования большого количества древесины, а также в случаях острого недостатка в лесных материалах, когда выгодно употреблять валежник и прутняк на дрова, и на мокрой почве, которую предположено осушить канавами.

Бесполезно и невыгодно производить очистку мест рубок, где проводятся выборочные рубки и рубки при продаже промышленникам с расчетом вывозки древесины на дальние расстояния. Вредно - при сплошных рубках, где имеется молодой подрост, и особенно вредно "в верховьях или речных источниках, около ключей, питающих реки и пруды",- считал ученый. Еще в 1971-1972 годах в Крестецком леспромхозе сотрудниками ЦНИИМЭ был проведен эксперимент по изучению влияния ветвей от срубленных деревьев на рост лесных культур. На участках, где разбрасывали ветви, средняя длина последнего годичного побега была на 36-38% больше длины побега елочек на контрольном участке, что объясняется их положительным влиянием на микроклимат и химические свойства почвы. На контрольном участке около половины площади пластов не заросло травянистой растительностью, а минерализованная поверхность почвы потрескалась. На участке с ветвями поверхность пластов заросла травянистой растительностью, а притенение почвы уменьшило иссушение верхнего слоя почвы, создало более благоприятные температурные условия, защитило сеянцы от ожогов корневой шейки и выживания сеянцев в осенне-зимний период. При разложении ветвей (в течение 9-17 лет) происходит постепенное поступление в почву доступных древесным растениям питательных элементов. При абсолютно сухом весе фитомассы кроны спелых насаждений в разных условиях (от 20 до 37 тонн) в первые годы питательные элементы (калий, фосфор, азот) поступают из разлагающихся листьев и хвои, а в последующие из разрушающихся ветвей. Шведские лесоводы подсчитали, что при удалении с лесосек деревьев с вершинами и сучьями для возмещения потерь азота, необходимо вносить в почву около 190 кг азота или посредством возвращения отходов рубки на площадь лесосеки, или внесением минеральных удобрений. Хочется верить, что создание экономических стимулов, способствующих повышению плодородия лесных почв с минимальными затратами и как результат - росту продуктивности лесов, безусловно, должно быть заложено в основу всей политики реформ в лесном хозяйстве, на пороге которых мы находимся. Еще в 1879 году лесничий П. И. Жудра предлагал девиз: "Свобода действий и фактическая ответственность, взамен регламентации и бумажного контроля". Этот призыв, на наш взгляд, не потерял актуальности до сих пор. Нельзя не согласиться и с его словами о том, что "шаблонные приемы в лесном хозяйстве составляют ужаснейшую в нем язву, губят бесследно и те небольшие средства, которые затрачиваются на его, якобы, улучшения...".

Наиболее ярким подтверждением этих слов являются существующие требования по очистке лесосек, которые не имеют научного обоснования. В основе их лежат не выводы науки, а предположения и догмы 30-х годов. Натурными обследованиями многочисленных лесосек в 1967 г. в 12 леспромхозах сотрудниками ЦНИИМЭ выявлено, что возобновление хвойных пород на неочищенных площадях составляет в среднем 10,6 тыс. штук на 1 га, на очищенных – 3,7 тыс. штук, а лиственных пород - соответственно – 16,7 тыс. штук и 25,3 тыс. штук на 1 га. Участие хвойных пород на неочищенных площадях составляет в среднем 63,5%, на очищенных 15,1%. Эти данные дают веские основания утверждать, что очистка лесосек способствует смене хвойных пород на более светолюбивые лиственные и с точки зрения естественного возобновления приносит вред.

Утверждение о том, что очистка лесосек имеет серьезное противопожарное значение не подтверждается исследованиями ученых ЛенНИНЛХа и другими учеными-лесоводами. При сборе порубочных остатков в валы или кучи количество горючих материалов на лесосеке не уменьшается, но сбор (по существу подготовка костров) увеличивает интенсивность горения. Оставление порубочных остатков на лесосеках не представляет опасности и в отношении заражения насекомыми. Это подтверждается и Правилами рубок, которые рекомендуют оставлять на лесосеке порубочные остатки в кучах или валах. В свое время считалось совершенно недопустимым оставлять неокоренные пни. Эта трудоемкая, но бесполезная работа проводилась на огромных площадях. Отмена этого требования никаких вредных последствий не принесла. Нет практических и теоретических доказательств и того, что порубочные остатки способствуют заболачиванию вырубок, так как они якобы задерживают поверхностный сток воды. В действительности основной причиной имеющихся случаев заболачивания как правило является временное, резкое прекращение транспирации воды деревьями (до 2 тыс. м³ с 1 га), но она существует как на очищенных, так и неочищенных лесосеках, где на микроповышениях из порубочных остатков создаются более благоприятные условия для образования растительности, не способствующей процессу заболачивания.

Анализ лесного законодательства в зарубежных странах показывает, что в большинстве их очистка лесосек не производится, сучья и вершины остаются на месте обрубки, производится сжигание порубочных остатков способом, который у нас запрещен – сплошным палом. В Канаде и США имеются законы, требующие очистки площадей пройденных рубкой, лишь на полосах шириной 30-100 метров вдоль дорог, вокруг поселений и промышленных установок. В скандинавских странах оставление на лесосеках сучьев и вершин практикуется как весьма полезное мероприятие по указанным выше причинам.

В условиях Новгородской области очистку территории рубок от порубочных остатков целесообразно осуществлять в местах, пользуемых для отдыха населения, в лесопарковых частях зеленых зон и на площадях, предназначенных для искусственного лесовосстановления, когда необходимо создать условия для прохода машин и механизмов при подготовки почвы и посадки леса. Однако с биологической точки зрения очистка в этом случае также вредна. Необязательность проведения работ по очистке мест рубок предусмотрена действующими Правилами рубок главного пользования. Работники лесхозов и леспромхозов должны стремиться к выполнению этого положения, что позволит сократить непроизводственные затраты на очистку мест рубок, сохранить почвенный покров и предварительное возобновление хозяйственно ценных пород. В условиях формирования новых экономических отношений в лесном хозяйстве, при решении повседневных вопросов лесопользования важно учитывать весь комплекс эколого-экономических факторов, влияющих на конечный результат деятельности в лесу, избавляясь от шаблонной, бездумной регламентации промежуточных операций, к числу которых в настоящее время относится очистка мест рубок.

Остающиеся после рубок древесные остатки становятся источником питания и местом обитания для множества лесных организмов. Фото: А. Морозов.